Кони, кони…. Страница 9

К вечеру восточнее Пампвилла они пересекли железнодорожную ветку компании «Сазерн пасифик», а еще через полмили разбили лагерь. Когда они вычистили и стреножили коней и развели костер, уже стемнело. Джон Грейди положил седло поближе к огню, а сам отправился в прерию. Он стоял, вслушиваясь в тишину. На фоне багрового неба четко выделялась водонапорная башня Пампвилла, а неподалеку от нее повис рогатый месяц. В сотне шагов от Джона Грейди похрустывали травой кони, но больше ничто не нарушало синего безмолвия прерии.

К полудню они пересекли Девяностое шоссе и по ехали через луга, то и дело минуя коровьи стада. Далеко на юге мексиканские горы то появлялись, то скрывались в облаках, словно миражи в пустыне. Еще через два часа показалась и река. Сняв шляпы, Джон Грейди и Ролинс уселись над невысоким обрывом и принялись осматриваться. Река была мутной от глины и сердито бурлила на стремнине чуть ниже. Под обрывом начинались заросли ивняка и осоки, а высокий противоположный берег был испещрен сотнями ласточкиных гнезд, и птицы тучами летали над рекой. Потом уже до самого горизонта тянулась пустыня. Джон Грейди и Ролинс переглянулись и одновременно, как по команде, надели шляпы.

Они проехали вверх по течению, переправились через впадавший в реку ручей, выехали на песчаную отмель, остановили коней и стали осматриваться. Ролинс скрутил сигарету и, забросив одну ногу на луку седла, закурил.

Мы от кого-то прячемся, спросит он.

Скажешь, нет?

На той стороне, по-моему, ни души.

То же самое говорят те, кто сейчас смотрит на нас оттуда.

Ролинс молча курил.

Можно переправиться через ту отмель, сказал Джон Грейди.

А зачем тянуть? Давай переправимся прямо сейчас!

Джон Грейди наклонился и сплюнул в воду.

Если тебе не терпится, то давай, сказал он. Только мы, по-моему, договорились понапрасну не рисковать.

Твоя правда, сказал Ролинс.

Они вернулись назад, проехали дальше по ручью, потом спешились, расседлали коней, пустили их попастись в траве. Сами же уселись под ивой, открыли банку сосисок, съели крекеры и запили шипучкой, растворив порошок в воде из ручья.

Интересно, есть у них там, в Мексике, венские сосиски, произнес Ролинс.

Попозже днем Джон Грейди прошел еще дальше по ручью и поднялся от него туда, где уже начинались прерии. Он стоял, сняв шляпу, и пристально глядел на северо-восток. В море колыхавшейся травы он увидел коня и всадника. До них было около мили. Джон Грейди стоял и смотрел.

Вернувшись в лагерь, Джон Грейди разбудил Ролинса.

Что случилось, проворчал тот.

Кто-то едет. Похоже, это опять тот недоносок.

Ролинс надел шляпу, взобрался по склону и стал всматриваться в даль.

Видишь его, спросил Джон Грейди, на что Ролинс кивнул и сплюнул.

Если отсюда нельзя разобрать его самого, то уж на счет гнедого не ошибешься.

Он тебя видел?

Не знаю.

А едет в нашу сторону!

Значит, видел.

Надо его шугануть.

Ролинс покосился на Джона Грейди.

Не к добру этот чертенок, помяни мое слово. Мы еще из-за него нахлебаемся…

Мне тоже так кажется.

Не такой уж он простачок, каким прикидывается.

Что он делает?

Едет.

Ладно, спускайся. Может, он нас не засек.

Остановился, сообщил Ролинс.

Так, а теперь?

Теперь снова поехал.

Они решили оставаться на месте и встретить здесь мальчишку, если уж ему так приспичило догнать их. Вскоре обе лошади подняли головы и стали вслушиваться. Гнедой и его ездок уже спустились к ручью – было слышно, как хрустят песок и мелкие камушки под копытами и позвякивает железо.

Ролинс взял винтовку, и они двинулись к реке по ручью.

Мальчишка повернул своего крупного гнедого коня с берега на отмель и стал смотреть через реку. Потом он развернулся, увидел их и большим пальцем сдвинул шляпу на затылок.

Я сразу понял, что вы остались на этой стороне, сообщил он. Потому как там вон, в мескитах, пасутся два оленя.

Ролинс присел на корточки, поставит перед собой винтовку и опустил подбородок на тыльную сторону запястья.

Ну что нам с тобой делать?

Мальчишка посмотрел сначала на Ролинса, потом на Джона Грейди.

В Мексике меня никто искать не будет.

Смотря, что ты натворил, заметил Ролинс

Ничего я не натворил.

Как тебя зовут, спросил Джон Грейди.

Джимми Блевинс.

Ладно заливать! Джимми Блевинс выступает по радио. С религиозной передачей.

Это другой Джимми Блевинс.

Кто за тобой гонится?

Никто.

Откуда ты знаешь?

Знаю, и все.

Ролинс посмотрел на Джона Грейди, потом на мальчишку.

Харчи у тебя есть?

Нет.

А деньги?

Тоже нет.

Значит, ты болван.

Мальчишка пожал плечами. Гнедой сделал шаг в воде, потом замер.

Ролинс покачал головой, сплюнул и посмотрел через реку.

Ты мне можешь объяснить одну простую вещь, приятель?

Ну?

Какой нам от тебя прок? Кто ты вообще такой?

Мальчишка не ответил. Он сидел в седле и смотрел на мутную воду, на длинные тени на песке в закатном освещении. Он посмотрел на синие горы вдалеке, на юге, подтянул лямку комбинезона, сунул большой палец в нагрудник, повернулся и посмотрел на Ролинса и Джона Грейди.

Я американец, наконец, сказал он.

Ролинс отвернулся и покачал головой.

Под белым рогатым месяцем они переправлялись через реку верхом в чем мать родила, бледные и худые. Сапоги они сунули в джинсы вниз голенищами, запихали туда же рубашки, куртки, бритвенные принадлежности, патроны, затянули ремни, а штанины замотали вокруг шей. Оставшись в одних шляпах, они вывели коней на песок у реки, ослабили подпруги, сели в седла и пришпорили коней босыми пятками.

Примерно на середине реки кони поплыли, фыркая, вытягивая шеи, распустив по воде хвосты. Течение потихоньку их сносило. Обнаженные всадники, наклоняясь к конским загривкам, что-то втолковывали коням. Мальчишка пристроился за Ролинсом, который следовал за Джоном Грейди. В одной руке он держал свой карабин, и со стороны могло показаться, что отряд разбойников, задумавших набег, высаживается на чужом берегу.

Они выбрались из реки и направили коней через ивняк к песчаной косе. Там они остановились, сняли шляпы и устремили взгляды туда, откуда приехали. Какое-то время они молча смотрели в темноту. Потом вдруг, не сговариваясь, пустили коней и галоп по косе вверх по течению, развернулись и понеслись обратно. Они размахивали шляпами, хохотами и хлопали жеребцов по загривкам.

Это же черт знает что, выкрикивал Ролинс. Куда нас занесло?!

Они осадили коней, от которых валил пар, посмотрели друг на друга при свете луны, а потом тихо спешились, отвязали штаны, оделись и повели коней через ивняк наверх. Когда они выбрались на равнину, то сели в седла и поехали на юг по засушливой прерии Коауилы.

Заночевали на равнине в мескитовых зарослях, а утром позавтракали беконом с фасолью и хлебом, который испекли, замешав кукурузную муку на воде. Они ели и смотрели по сторонам.

Ты когда ел в последний раз, спросил Ролинс мальчишку.

На днях…

На днях?

Угу.

Тебя ведь зовут не Блевинс, спросил Ролинс, глядя на мальчишку в упор.

Блевинс.

Знаешь, что такое блевет?

Ну?

Десять фунтов говна в пятифунтовом мешке.

Блевинс перестал жевать. Он посмотрел на запад, чуда, где из зарослей на равнину под лучи утреннего солнца стали выходить коровы, и потом снова заработал челюстями.

А вы, между прочим, не сказали, как вас самих зовут, вскоре заметил он.

Потому что ты не спрашивал.

Меня не так воспитывали.

Ролинс угрюмо посмотрел на Блевинса и отвернулся.

Я Джон Грейди Коул, сказал Джон Грейди. А его зовут Лейси Ролинс.

Мальчишка кивнул, продолжая зевать.

Мы из-под Сан-Анджело, сказал Джон Грейди. Знаешь такое место?

Никогда там не бывал.

Они думали, что теперь мальчишка скажет, откуда он сам, но он сохранял молчание.